В советские годы появилась крамольная шутка на тему массовой побудки. Её часто крутили на радиоволнах Вражьих Голосов. Звучала она так: «Декабристы разбудили Герцена. Герцен проснулся и разбудил Чернышевского. Тот разбудил Желябова и Перовскую. Они дружно подняли с постели Плеханова. А Плеханов не дал поспать Ленину…. Вот так с тех пор мы все ходим сонные, не выспавшиеся и поэтому злые» . Эту шутку спустя годы в перестроечное время любили применять наши телевизионные юмористы.
Но, давайте перенесёмся в 1825 год. В то время Российская Империя была на взлёте своего могущества и на пике международного авторитета. Россия разгромила европейского лидера - гениального полководца Наполеона и сокрушила его огромное войско из «двунадесяти языков». В побежденном Париже Россия предъявила всему миру свою армию - самую могучую силу на планете. И кстати, очень вежливую силу.
Самодержавию они были обязаны всем. Все их титулы, звания, награды, имения, дворцы, особняки, земли, крепостные души и созданное благодаря крестьянским рукам богатство - всё это было элементом самодержавия. Его составной частью. Зачем ломать систему, в которую очень гармонично вписан? Объективных причин для мятежа у дворян и офицеров не было, а были субъективные. О них расскажу чуть позже.
А сейчас особо интересные подробности восстания. Итак, на Сенатской площади выстроились в красивые ровные каре 3000 солдат и моряков. Заговорщики объявили этим солдатикам, что законный царь Константин Павлович арестован, а трон захватил самозванец Николай. Возбужденные лживой, но очень грамотно выстроенной PR-компанией, некоторые столичные полки отказались давать присягу Николаю. Тот предпринял несколько попыток решить дело миром. Посланные им парламентеры хотели объяснить солдатам, что их подло обманули и сделали заложниками в Грязной Игре. Но заговорщикам очень нужно было пролить кровь. И они её пролили.
Меня очень потрясли последний поступок и предсмертная фраза героя Империи генерала Милорадовича. Когда врачи вынули пулю, пробившую ему лёгкие, он попросил взглянуть на неё. Посмотрел, очень обрадовался и сказал: «Слава Богу! Это пуля не солдатская! Теперь я совершенно счастлив!». Он умер счастливым человеком, узнав, что это НЕ солдаты подняли на него оружие.
Полковник Николай Стюрлер
Третьего переговорщика - Великого князя Михаила Павловича, брата царя, между прочим, тоже чуть не убили. Его спасли моряки Гвардейского Экипажа - они возмутились очередной попыткой убийства безоружного парламентера и отвели оружие. Позднее Николай Первый много раз говорил своему брату Михаилу: «Самое удивительное в этой истории — это то, что нас с тобой тогда не пристрелили».
Один из заговорщиков - Александр Беляев, впоследствии в своих воспоминаниях писал, что "решено было стрелять только в тех, которые своим славным именем могли поколебать восставших". Чувствуете, какая страшная иезуитская логика - убивать только лучших из лучших.
Я удивляюсь долготерпению императора Николая. Убиты два переговорщика: генерал-губернатор Петербурга, любимец солдат Милорадович, и командир лейб-гвардии Гренадерского полка Стюрлер. Чуть было не убили его родного брата! В него самого на площади летели камни и поленья. А он все медлил с принятием решения и пытался завершить бунт миром.
В историю вошли слова генерал-адъютанта графа Толя: «Ваше величество, прикажите очистить площадь картечью или отрекитесь от престола». И тогда император принял волевое решение. На Сенатской площади ударили пушки.
Первый залп был холостым, предупредительным, но он никакого эффекта не возымел. Второй залп дали уже картечью, но над головами людей, по крышам. Мятежники не повинились. Более того, они стали готовиться к штыковой атаке. Третий залп рассеял восставших. Начались бегство и паника. Можно было этим уже и ограничиться, но обиженный и оскорбленный восставшими генерал Сухозанет приказал сделать ещё несколько выстрелов вдоль узкого Галерного переулка и поперёк Невы к Академии художеств. Восставших добивали даже на льду Невы.
Заговорщики были арестованы. Как только они попали в Петропавловскую крепость, то сразу стали строчить царю Николаю письма-доносы друг на друга. В этих кляузах они всячески оправдывали себя, валили всё на соратников, оговорили множество не повинных людей, и слёзно просили прощения. Вот весьма характерный пример: князь Александр Одоевский накануне восстания пафосно произнёс: "Ах, как славно мы завтра умрём!" . Но стоило только ему попасть под арест, так он тут же в своем письме Государю написал: "разрешите, Ваше Величество, мне принять участие в допросах. Я их всех на чистую воду выведу и всю подноготную выведаю".
Еще один весьма забавный факт: один из лидеров декабристов Павел Пестель, ещё до восстания, честно предупредил всех своих друзей, что если его арестуют, то он всё расскажет и всех выдаст. Так и получилось. Заложил ВСЕХ. Выдал ВСЕХ участников, всех своих друзей и ярых сторонников. И при этой выдаче руководствовался идеей, которую можно обобщить так: чем хуже - тем лучше, и чем больше будет жертв - тем больше будет пользы! Как он ни старался, повесили не 500 человек, а всего пять.
Всего один пример. Пестель составил донос на своего товарища по фамилии Гноевой, в котором обвинил того… угадайте в чем!?... ни в жизнь не угадаете!.... он обвинил его в В-О-Л-Ь-Н-О-Д-У-М-С-Т-В-Е!... Даже страшно представить, ЧТО же такое придумал Гноевой, если его опасался сам будущий диктатор Пестель!?
Также Павел Пестель известен тем, что создал программный документ под названием «Русская правда». Хороший, толковый проект, казалось бы, прогрессивный. В нём было заявлено об отмене крепостного права. Но совершенно отсутствовал механизм наделения крестьян землей. Дать свободу без земли - и в чём тут реформа? В «Конституции» еще одного лидера заговорщиков Никиты Муравьева предусматривалось выделение крестьянам земли - двух десятин на двор. Что такое десятина? По сегодняшним меркам это примерно один гектар. Итого - два гектара. Вы знаете, в наши времена у некоторых наших граждан дачи больше по площади. Два гектара на один двор, при тогдашней низкой урожайности и древних способах возделывания земли, при нашем суровом климате - это очень мало. При таких наделах, учитывая многодетность в семьях , крестьяне стали бы голодать, были бы вынуждены либо побираться, либо идти в батраки к своим бывшим хозяевам. Та же кабала, но только более цивилизованная. Европейская такая кабала. То есть, в своей «Конституции» Муравьев либо сознательно, либо по глупости, закладывал социальную «бомбу» страшной силы, которая грозила Империи большими потрясениями.
Что еще удивительно - и «Русская правда» Пестеля и «Конституция» Муравьева предусматривали ослабление регулярной армии. И за это выступали заговорщики - русские гвардейские офицеры! Это как лозунг «Пчёлы против мёда»… Вот какими словами это можно назвать? Первые, что приходят на ум: измена, вероломство и предательство.
Самое омерзительное - боевой офицер и герой Бородинской битвы, милейший человек, красавец и светский лев, душка Павел Пестель полагал, что российское самодержавие надо уничтожить вместе со всем императорским Домом. Физически уничтожить. Убить всех, включая Великих Княжон, отданных замуж за границу, и включая всех детей, дабы больше никогда и ни у кого не было бы никаких претензий на царский трон. Убить, и установить в России режим республики, во главе с президентом-диктатором, на роль которого предлагал себя любимого… ну или на худой конец Сергея Трубецкого.
Нам не говорили в школах, да пожалуй, и сейчас не говорят о том, что многие заговорщики были в долгах как в шелках. А ведь в юридической и уголовной практике наличие долгов - это один из главных движущих мотивов преступления. Ничто так не стимулирует заговоры как пустота в карманах и долговые векселя. Ведь в случае прихода к власти можно было бы припасть к государственной кормушке. Под красивыми и правильными лозунгами о Свободе, Равенстве и Братстве скрывались жажда власти и личные, я не побоюсь этого слова - шкурные интересы.
И наконец, главный вопрос - кому был выгоден мятеж в столице государства, которое выходило на первые роли в мировой политике? Кому был нужен упадок русской армии, убийство царской фамилии, смута, развал и хаос в стране? Только внешним врагам государства. А кто тогда был нашим главным оппонентом и недоброжелателем? Правильно, Британская Империя. Многие историки склоняются к версии, что нити декабрьского восстания уходили в Лондон. К этой мысли пришел и сам император Николай Первый. В письме к своему брату Михаилу он писал: «Показания, которые дал Пестель, настолько важны, что я считаю долгом без промедления вас о них уведомить. Вы ясно увидите, что дело становится все более серьезным вследствие своих разветвлений за границей и потому всё, здесь происходящее, только следствие или плоды заграничных влияний...»
Вернемся в холодный Петербург и узнаем, как же наказал изменников суровый царь Николай, прозванный в народе «Палкиным». Все знают, что пятеро вождей заговора, а именно Пестель, Рылеев, Каховский, Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин были повешены на кронверке Петропавловской крепости. Во время казни оборвались верёвки, и трое заговорщиков сорвались и упали с эшафота на землю. По свидетельствам историка Шницлера, Рылеев, несмотря на падение, снова поднимаясь на эшафот шел твердо, но не мог удержаться от горестного восклицания: «Проклятая земля, где не умеют ни составить заговора, ни судить, ни вешать!».
Вообще-то изначально к смертной казни были приговорены 36 человек, причем 31 - через отсечение головы и пять через четвертование. Но император Николай личным решением смягчил наказание для всех. Смертный приговор оставил только для пятерых, страшное четвертование заменил виселицей, остальным головы рубить не стали… Какова же судьба остальных заговорщиков? Всего по делу декабристов было привлечено к следствию 579 человек. Из них потом почти 300 человек были оправданы, а это больше половины. Сто шесть человек сосланы в Сибирь.
Интересный факт о «вожде» мятежников - князе Сергее Трубецком: он вообще не явился на Сенатскую площадь, а прятался у австрийского посла, где его и повязали. Вначале он все отрицал, потом сознался, раскаялся и просил прощения у государя. И Николай Первый его простил!
Вы можете привести еще один такой же пример из истории, чтобы правитель государства простил главаря заговорщиков? Да в любой бы самой просвещенной и самой цивилизованной стране участь его была бы печальна. И вообще, казненных были бы сотни. А все оставшиеся причастные и даже непричастные сгнили бы в рудниках. Так что Николай Первый поступил весьма гуманно и великодушно.
Проекты, разработанные декабристами, Николай приказал отдать в специально учрежденный комитет, и они в дальнейшем легли в основу крестьянской реформы. При Николае Первом крепостное право значительно «смягчилось»: помещики больше не могли ссылать крестьян на каторгу, им запретили продавать людей без земли, крестьяне получили относительную свободу передвижения и право вести предпринимательскую деятельность.
Чем больше я читаю о том времени и о деятельности декабристов, этих так сказать «рыцарей без страха и упрёка», тем больше провожу аналогии с нашим сегодняшним днём. Деятельность современной белоленточной оппозиции очень напоминает брожение в тайных обществах начала 19-го века. Всё-таки дедушка Ленин был прав - страшно далеки были декабристы от народа. Равно как и сегодняшние борцы с «режимом». Мне опять вспомнилась шутка про разбуженного Герцена и массовый исторический недосып. В 1972 году в подпольном самиздате появился очень вредный стих Наума Коржавина «Памяти Герцена». Приведу это едкое стихотворение в сокращенном варианте.
Любовь к Добру разбередила сердце им.
А Герцен спал, не ведая про зло...
Но декабристы разбудили Герцена.
Он недоспал. Отсюда всё пошло.
И, ошалев от их поступка дерзкого,
Он поднял страшный на весь мир трезвон.
Чем разбудил случайно Чернышевского,
Не зная сам, что этим сделал он.
А тот со сна, имея нервы слабые,
Стал к топору Россию призывать,
Чем потревожил крепкий сон Желябова,
А тот Перовской не дал всласть поспать.
Всё обойтись могло с теченьем времени.
В порядок мог втянуться русский быт...
Какая…… разбудила Ленина?
Кому мешало, что ребёнок спит?
Мы спать хотим... И никуда не деться нам
От жажды сна и жажды всех судить...
Ах, декабристы! Не будите Герцена!
Нельзя в России никого будить.
Золотые слова! Убереги Господь Россию от пушечной картечи на будь какой площади, и на Сенатской, и на Красной, и на Болотной!
Младенец, окрещённый Александром, говоря языком полицейского протокола, был «прижит от сожительницы, немецкой девицы 16 лет, Генриетты-Вильгельмины-Луизы Гааг ». Дитя любви, или, если угодно, «дитя сердца». Фамилию маленький Саша получил соответствующую - Герцен .
Незаконнорождённым, которых в те времена всё ещё называли «выбл...ми», у нас принято сочувствовать. Дескать, страдальцы, без вины виноватые. В случае с Герценом это справедливо вдвойне и даже втройне. В памяти народной он сущест-вует именно что в страдательном залоге. Кто такой Герцен? Натурально, тот, которого «разбудили декабристы». И только потом он развернул революционную агитацию, а также -поставил второй по важности после «Что делать?» русский вопрос - «Кто виноват?». Может быть, ещё вспомнят, что Александр Иванович считался личным и первейшим врагом императора Николая I . Что ещё? Западник, революционер, русофоб и диссидент. Вроде как писатель. Эмигрант. Вполне успешно отсиживался в Лондоне. Короче, для людей, патриотически настроенных, - тот ещё вражина.
Ему нет равных
Александр Герцен в молодости. Фото: Commons.wikimedia.org / Выставка «Национальная портретная галерея», ГИМ, 2012
Лично мне его отношения с императором представляются в совершенно ином свете. Возводя свой род по отцу к знатному московскому боярину Андрею Кобыле , Герцен формально находился в далёком, но всё же родстве с царствовавшим домом Романовых , поскольку тот боярин - их общий предок. Так что налицо нормальная семейная разборка. Бывало и покруче, если вспомнить дворцовые перевороты с увечьями и трупами. Да и то, что Герцен покинул Россию и поселился в Европе, всего-навсего восстанавливало родовое положение вещей: предки Андрея Кобылы «вышли из немец». Герцен туда лишь вернулся - и по фамилии в том числе.
Да и западником он был весьма и весьма сомнительным. Во всяком случае, особым «преклонением перед иностранщиной», в чём его так любили упрекать и тогдашние, и нынешние охранители и радетели за Россию, Герцен не страдал. «...Европа изживёт свою бедную жизнь в сумерках тупоумия, в вялых чувствах без убеждений, без изящных искусств, без мощной поэзии» - это его слова. «До Северо-Американских Штатов было рабство и крепостное состояние, неправая война и неправое стяжание, но этот цинизм, эта наглость, эта преступная простота, это бесстыдное обнажение, - это ново и принадлежит Америке» - тоже Герцен.
«Аффтар жжот»?
Те же, кто любит порассуждать о революционной и подрывной деятельности «разбуженного декабристами», в принципе, недалеки от истины. Вот только они катастрофически забывают о том, что самую мощную из всех революций Герцен осуществил ещё при жизни. Революцию в русском языке. Да такую, что по сравнению с ней нынешние искажения русского языка, которыми заполнен Интернет, - все эти «аффтар жжот» - кажутся слащавым лепетом. В своё время журнал «Москвитянин» выпустил антигерценовский пасквиль, где перечислялись «217 нелепостей, безграмотностей, выражений, чуждых духу и грамматике русского языка». В их числе, например, такие слова и выражения, как «непроходимо глупый», «распущенность», «требовательность», а также памятные многим «гласность» и «перестройка». Всего, напомним, более двух сотен (!). Если расставить всех изобретателей новых слов по ранжиру, то выйдет, что Герцен здорово опережает и поэта Велимира Хлебникова с его «лётчиком», и писателя Николая Карамзина с его «впечатлением», и даже Маяковского с его «громадьём» и «прозаседавшимися». Иными словами, Герцен по-прежнему актуален и по-прежнему «жжот». Думается, это словечко ему бы понравилось. Недаром Тургенев , описывая его произведения, как-то обронил: «Это написано слезами и кровью. Это горит и жжёт».
Слова В.И.Ленина о том, что «декабристы разбудили Герцена», абсолютно верны! Но почему же Ленин не подумал ещё и над вопросом: а кто же разбудил самих декабристов? Вероятно, это произошло из-за недостатка информации. Однако когда и современные историки не задаются таким вопросом, то и тут их вина частичная, поскольку они не получают помощь от профессиональных пушкинистов, неспособных в достаточной степени разгадать политические намёки Пушкина, этого замечательного историка и «умнейшего человека в России». А именно Пушкин и заставил меня впервые задуматься о провокации как причине бесполезного и бесперспективного выхода декабристов на Сенатскую площадь 14 декабря 1825-го года.
Ну, а поскольку библейское «Что есть, то было…» никто не отменял, то и в наше время, а точнее, ровно 25 лет назад, мы, столкнувшись с таким же странным «путчем ГКЧП», до конца не можем понять его причин. Правда, когда по телевизору говорят, что ещё 21 марта 1991-го года Горбачёв сам же и образовал ГКЧП, выдал ему печать и перед «путчем» сказал его членам «делайте, что хотите» (а чтобы те не затягивали с выступлением, ещё и назначил точную дату подписания явно неприемлемого для них Союзного договора!), то уверенность в наличии провокации у нас, конечно, окрепнет. И мы по-другому задумаемся над словами бывшего председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова о том, как он во время «путча» предлагал Горбачёву срочно собрать депутатов, а тот, к удивлению Лукьянова, от помощи отказался.
Ну, а при внимательном анализе вполне можно увидеть, что действия Горбачёва и Ельцина как бы дополняли друг друга, несмотря на изображаемую ими «борьбу» между собой. А ведь я тогда не поверил словам Владимира Жириновского: «Да никакой борьбы между ними нет, всё это одна кремлёвская шайка-лейка!» Но, как показало время, Жириновский оказался прав. А актёрские способности Горбачёва Анатолий Лукьянов, позднее вспоминая 1991-й год, всё же вынужден был признать. И когда журналист Александр Политковский в своей телепрограмме однажды обозначил тему «Гэкачеписты – декабристы наших дней?», то я искренне готов был пожать его честную руку. Хотя, конечно, и время, и место, и многое другое в обоих путчах разные, но схема их провокации одна и та же: неготовые «мятежники», о чём высший правитель прекрасно знает, выманиваются на публику, «засвечиваются», после чего их всех арестовывают!
Надеваю очки и смотрю как помимо заговора декабристов против власти существовал и тайный заговор царской семьи против декабристов! А теперь конкретно.
Для правильного понимания сути вещей нужна внимательность, внимательность и ещё раз внимательность. Так, я не могу согласиться с В.И.Басковым, когда он пишет следующее: «Ещё ранним утром 12 декабря из доклада генерала Дибича, основанного на доносах предателей, Николай I узнал имена большинства заговорщиков. Но тогда он ничего не мог предпринять: он ещё не был императором» (1). И вот мои вопросы к Баскову:
1. Почему Николай Павлович не мог считать себя императором, если подписанный им 13 декабря манифест о восшествии на престол он датировал именно 12-м декабря, считая при этом днём своего восшествия на престол 19 ноября 1825 года?
2. Почему вы пишете «ничего не мог предпринять», если всего через страницу говорите о нём же: «И ещё накануне событий на Сенатской площади 13 декабря 1825 года арестовал Пестеля, то есть, по существу, обезглавил Южное тайное общество» (2)?
3. Если в описываемый вами момент Николай Павлович ещё не император, то почему же вы называете его не «Великим князем Николаем Павловичем», а под именем царя, т.е. - Николая I?
4. Если вы скажете, что речь в данном случае идёт о личном самоощущении Николая Павловича, то тогда почему же он не постеснялся вскрыть и прочитать секретное донесение из Таганрога (а, по-вашему - «доклад генерала Дибича») с надписью на пакете «императору», хотя его брат Константин, тоже опираясь на собственное самоощущение, все доставляемые ему письма со словом «императору» или выбрасывал, или же отправлял обратно, не вскрывая?
5. Почему Николай I, зная «имена большинства заговорщиков» (а это так!), позднее в своём дневнике утаил знание им некоторых из тех, кто был указан в полученном им 12-го декабря докладе Дибича?
А ведь ответ на последний вопрос позволил бы Баскову совсем по-другому понять то, что он написал в своём следующем предложении: «Доносы предателей… оставались лежать до поры до времени без движения».
Не дал ответ на этот вопрос и историк Леонид Выскочков, хотя прекрасно уже и то, что он обратил внимание на ту ложь, которую написал Николай I в своём дневнике. Вот слова Выскочкова: «Начальник Главного штаба сообщал о раскрытии на Юге обширного заговора со связями в столице. Как отметил в дневнике Николай Павлович, «из петербургских заговорщиков по справке никого не оказалось налицо: все были в отпуску». Но это была не вся правда. В донесении И.И.Дибича упоминались «гвардейский офицер Бестужев, служивший прежде во флоте, некто Рылеев (вероятно, секундант покойного поручика Чернова на дуэли с флигель-адъютантом Новосильцевым)…». Мог ли Николай Павлович с его феноменальной памятью на лица и имена не знать этих людей? Именно штабс-капитан М.А.Бестужев, переведённый в лейб-гвардии Московский полк в марте 1822 года, стоял начальником караула в ночь с 11 на 12 декабря, когда и был получен этот пакет. Мог ли не знать он К.Ф.Рылеева, отставного артиллерии подпоручика, с 1824 года правителя канцелярии Российско-американской компании, известного литератора и издателя, а также участника нашумевшей истории с дуэлью 10 сентября 1825 года? Даже если предположить невероятное, что Николай Павлович не вспомнил их, то навести справки было не столь сложно. Тогда же Николай Павлович сообщил об этом письме трём лицам: военному губернатору М.А.Милорадовичу, главноуправляющему почтовым департаментом и своему человеку при дворе князю А.Н.Голицыну, а также своему личному другу генерал-адъютанту, командиру гвардейской кирасирской дивизией А.Х.Бенкендорфу. На совещании утром было решено узнать имена заговорщиков и приступить к арестам. Но, как известно, М.А Милорадович, у которого потом в записной книжке нашли имена и адреса многих из них, не предпринял никаких шагов» (3).
Отдельно выделю: «не предпринял никаких шагов»! Ну, а тем, кто поспешит обвинить Милорадовича в халатности, небрежности и т.д., я сразу же укажу, что не только он, но и НИКТО не предпринял никаких шагов! И, что особо примечательно, Николай I никого за подобное преступное бездействие не наказал!
Но в тот же день произошло ещё одно, не менее интересное событие. Вот как об этом пишет Леонид Выскочков: «В напряжённый день 12 декабря Николай Павлович получил дополнительную информацию к размышлению. Около девяти часов вечера к нему пришёл подпоручик лейб-гвардии Егерского полка, исполнявший должность старшего адъютанта командования гвардейской пехоты, член Северного общества Я.И Ростовцев с пакетом от К.И.Бистрома. На самом деле в пакете лежало известное письмо самого Я.И.Ростовцева с предупреждением о заговоре. В своём письме Я.И.Ростовцев писал: «В народе и войске распространился уже слух, что Константин Павлович уже отказывается от престола. Следуя редко влечению Вашего доброго сердца, излишне доверяя льстецам и наушникам, Вы весьма многих против себя раздражили. Для Вашей собственной славы погодите царствовать. Против Вас должно таиться возмущение; оно вспыхнет при новой присяге, и, быть может, это зарево осветит конечную гибель России» (4).
Дальнейшие события показали, что подпоручик Ростовцев был абсолютно прав, говоря о присяге как основном поводе к восстанию, ведь именно на незаконность и неуместность новой присяги и напирали декабристы, призывая солдат идти вместе с ними на Сенатскую площадь бороться «за Константина». И это вполне понятно, т.к. проводить обстоятельную агитацию и пропаганду среди солдат по вопросам свержения или ограничения самодержавия, или же по другим программным целям у них просто не было времени. Да и многое в этой пропаганде могло быть тогда весьма сложным для восприятия неграмотных солдат. А вот «за Константина» - это и просто, и понятно!
Да и совет подпоручика «погодите царствовать» очень разумен, поскольку без новой присяги и объявления о восшествии Николая на престол повода для возмущения войск не будет, восстание отложат, а за это время власти и выловят всех зачинщиков. А без них какое восстание? Как там, у Владимира Высоцкого, «мы не сделали скандала, нам вождя недоставало». И всё это могло пройти тихо, спокойно и, главное, - без всякого кровопролития.
Но Николай Павлович, как известно, сделал всё совершенно наоборот: и присягу объявил, и манифест о восшествии на престол принял! И (внимание!) вполне логично (жаль только, что эту логику не видят!) по сравнению со своими предыдущими действиями, когда, имея списки заговорщиков, он не стал арестовывать в столице даже их вождей. Результат, понятно, не заставил себя ждать и… восстание декабристов началось!
Ну, а то, что декабристы были «разбужены», а точнее, спровоцированы на своё выступление именно Николаем Павловичем, я думаю, вы, дорогие читатели, уже догадались. И мне жаль, что главное слово «ПРОВОКАЦИЯ» и отсутствует до сих пор у историков при объяснении ими причин восстания 14 декабря 1825 года!
Мне очень не нравится, что академик М.В.Нечкина, много лет занимавшаяся декабристами, никак не комментирует ту невообразимую радость Николая I, которую она описывает так: «Замечательно одно место следственного дела Михаила Орлова. Даже под арестом, во время допросов, прорвалась у него внезапно мысль о том, что восстание могло бы победить при других обстоятельствах. На вопрос, почему он не выдал заговорщиков, хотя знал об их планах и даже в самое последнее время, Михаил Орлов ответил: «Теперь легко сказать: «Должно было донести», ибо всё известно и преступление совершилось. Но тогда не позволительно ли мне было, по крайней мере, отложить на некоторое время донесение. Но, к нещастию их, обстоятельства созрели прежде их замыслов и вот отчего они пропали». Набранные курсивом слова Николай I дважды подчеркнул, а над словами «Но, к нещастию» поставил одиннадцать восклицательных знаков, причём справа, на полях около этого места поставил ещё один, дополнительный – двенадцатый – восклицательный знак огромного размера» (5).
Нам же восторг императора, стараниями которого «обстоятельства созрели прежде замыслов» декабристов, вполне понятен: ведь это он, Николай, «нещастье» своих врагов! И пусть навеки они об этом помнят!
Но давайте посмотрим, что же помнили декабристы в своих мемуарах.
Князь Сергей Трубецкой:
- «Столица государства представляла тогда странное явление. Был названный государь, но не было действительного, и никто не знал наверное, кто им будет». (6).
- «Как легко было вел. кн. заставить Сенат исполнить всякую его волю…» (7). (Это, кстати, к словам В.И.Баскова «не мог»!).
- о Северном обществе: «…обществу оставалось действовать собственными силами. Оно чувствовало себя слишком слабым для того. Столица, где должно было всё решиться, заключала в себе небольшое число членов. Прочие были рассеяны по всему пространству обширнейшей Российской империи. Некоторые были за границей (Тургенев, Бибиков, Перовский). Несмотря на то, обстоятельства показались такими благоприятными, что оно решилось испытать свои силы…» (8).
- «Никакой другой случай не мог быть благоприятнее для приведения в исполнение намерения тайного общества…» (9).
- «Сколько человек ни бывает привязан к жизни, но он готов рисковать ею за всякую безделицу… Но во всех почти случаях… есть какая-нибудь надежда на счастливый случай» (10).
- Николай «со своей стороны от приверженцев своих был предварён о расположении гвардии и о существовании тайного общества, намеревавшегося воспользоваться этим расположением» (11).
- «причины, побудившие их воспользоваться предстоящим случаем, были следующие: 1. В России никогда не бывало примера, чтобы законный наследник престола добровольно от него отказывался, и должно было полагать, что с трудом поверят такому отказу. 2. Молодых великих князей не любили, особенно военные… 3. Во всех домах, принадлежащих к знатному обществу столицы, изъявлялось негодование на странное положение, в котором находилось государство» (12).
- «Солдаты между тем, стерёгшие нас, уверяли, что всё хорошо кончится для нас, что в бывшем 14 декабря происшествии сам император с главными лицами виноват, и ему нельзя нас наказывать» (13).
«Меня осудили за цареубийство. Я готов был спросить: какого царя я убил или хотел убить?» (14).
Барон А.Е.Розен:
«могу сказать утвердительно, что с обнародованием завещания 27 ноября все присягнули бы беспрекословно Николаю Павловичу. По крайней мере, восстание не имело бы предлогом вторичную присягу, при коей одна клятва нарушала другую клятву и обнаружила незаконность первой» (15).
- «По окончании обедни подошёл ко мне Оболенский и сказал: «Надо же положить конец этому невыносимому междуцарствию» (16).
- «Принятые меры к восстанию были неточны и неопределительны…» (17).
- «14 декабря до рассвета собрались все офицеры у полкового командира генерала Воропанова, который, поздравив нас с новым императором, прочёл письмо и завещание Александра, отречение Константина и манифест Николая. В присутствии всех офицеров я выступил вперёд и объявил генералу, что если все им читанные письма и бумаги верны с подлинниками, в чём не имею никакой причины сомневаться, то почему 27 ноября не дали нам прямо присягнуть Николаю? Генерал в замешательстве ответил мне: «Вы не так рассуждаете, о том думали и рассуждали люди поопытнее и постарше вас…» (18).
- о восстании: «Было в полном смысле безначалие – все командовали, все чего-то ожидали и в ожидании дружно отбивали атаки…» (19).
- «27 ноября была сделана ошибка; но в десятых числах декабря, когда не оставалось никакого сомнения в чистосердечном отречении Константина от престола, когда Николаю известны были имена главных заговорщиков в Петербурге, то становится непостижимым, почему не предпринимал он никаких предупредительных мер? Дело выказалось и было очень просто; следовало арестовать Рылеева, Оболенского, Бестужевых, много что десять человек, и не было бы кровопролития 14 декабря, а там уже нетрудно было справиться поодиночке с отдельными членами тайных обществ. Ошибка важная со стороны государя…» (20).
- о Николае: «… он знал о существовании тайного общества, о цели его: он имел именной список большей части членов общества. О том знали и гр.Милорадович и много приближённых… Какие же меры были приняты к уничтожению предстоящих опасностей заговора или грозившего восстания?! Решительно никакие. Во всём выказывалось колебание, недоумение, всё предоставлено было случаю: между тем как, по верным данным, следовало только арестовать Рылеева, Бестужевых, Оболенского и ещё двух или трёх декабристов – и не было бы 14 декабря. Но у страха глаза велики - в виду были отношения семейные» (21).
Наиболее же догадливыми, как мы видим, оказались простые солдаты из охраны, слова которых хочу выделить особо: «Сам император виноват»!
Хотя по поводу «сам» всё же нужно некоторое уточнение: только ли сам? А когда барон Розен говорит о двух «ошибках» Николая Павловича, то сразу же так и напрашивается вопрос: а не много ли этих «ошибок» и где их истоки? Тот же Сергей Трубецкой повторяет неоднократно слово «странно», когда пишет о междуцарствии, после чего вспоминаются следующие слова Анри Труайя: «Графиня Нессельроде сообщает своему брату Гурьеву о двух братьях, которые перебрасываются короной, как мячом» (22). Но вот откуда истоки этой комедии, устроенной братьями Романовыми? Отвечаю: а от их старшего брата, которого Пушкин метко назвал «властитель слабый и лукавый».
А теперь факты:
1. «Первый декабрист» Владимир Федосеевич Раевский был арестован ещё 6 февраля 1822-го года в Кишинёве, однако он никого не выдал, и только после восстания декабристов следствию удалось собрать достаточный материал для направления его дела в суд.
2. О планах заговорщиков воспользоваться для своего выступления моментом смены власти в России (т.е. при «междуцарствии») Александру I было известно. Ещё в 1816 году «Союз спасения», первая тайная организация декабристов, считал удобнее всего «принудить» царское правительство согласиться на представительное правление именно в момент смены императоров на престоле.
3. В течение многих лет ему же было известно и о наличии тайных обществ в России, за которыми велось агентурное наблюдение.
4. Списки заговорщиков и у Александра I, и у Николая Павловича были, в связи с чем восстание вполне могло быть предотвращено для чего, по словам А.Е.Розена, «следовало только арестовать Рылеева, Бестужевых, Оболенского и ещё двух или трёх декабристов – и не было бы 14 декабря». Но этого не сделали, а в своём дневнике Николай I постарался утаить факт знания им заговорщиков, находившихся в Петербурге перед восстанием. Однако их имена сохранились и в докладе Дибича, и в записной книжке погибшего Милорадовича.
5. Документы о передаче престола, составленные Александром I, заведомо содержали в себе возможность путаницы и связанной с ней «невыносимой» для заговорщиков затяжки времени.
По поводу последнего приведу слова Выскочкова: «Когда Александр I подготовил документы о передаче престола Николаю Павловичу, князь А.Н.Голицын обратил его внимание на «неудобство», которое может возникнуть, «когда акты, изменяющие порядок престолонаследия, остаются на столь долгое время не обнародованными и какая может родиться от этого опасность в случае внезапного несчастия». Император после минутного молчания показал на небо и тихо сказал: «Будем же полагаться в этом на Господа. Он лучшим образом сумеет всё устроить, нежели мы, слабые смертные». Действительно, старший брат просчитал всё, кроме неожиданной смерти в Таганроге» (23).
Но я абсолютно не согласен с последним (т.е. со словами о смерти), поскольку Выскочков сам же противоречит себе на предыдущей странице: «Секретные пакеты, запечатанные печатью императора, с манифестом Александра I о передаче права наследования престола от Константина к Николаю Павловичу имели собственноручную надпись Александра I: «Хранить в Государственном совете (аналогично – в Успенском соборе, Сенате, Синоде. – Л.В.) до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть, прежде всякого другого действия, в чрезвычайном собрании». Подчёркиваю: «в случае моей кончины»! Т.е. и возможность смерти Александром I была учтена.
Да и странно, если было бы иначе: ведь Александр I на момент подписания документов о передаче престола подошёл уже к 46 годам, т.е. к возрасту, при котором был убит его отец. Кроме того, его дед, Пётр III, умер в ещё более раннем возрасте. Так, почему же и ему в его 46 лет не подумать о смерти, если ни его отец, ни дед долее этого возраста не жили? И почему бы ему и не подумать о плане решительного вскрытия нарыва в виде тайных обществ, в борьбе с которыми особой эффективности у него пока не получалось: ни арест В.Ф.Раевского, ни увольнение со службы полковника А.Ф.Бриггена и генерала М.А.Фонвизина, ни ссылка полковника П.Х.Граббе, ни отставка И.Д.Якушкина, И.А.Фонвизина и Михаила Муравьёва, ни отстранение от командования дивизией генерала Михаила Орлова полностью проблему так и не решили.
Кроме того, нельзя недооценивать лукавый ум Александра I, запланировавшего на будущее провокацию «решающего момента» для восстания декабристов. И нельзя, говоря о завещании престола брату Николаю, ограничиваться словами: «Имея привычку окружать тайной все важнейшие государственные дела, Александр засекретил и это своё распоряжение» (24). Привычка привычкой, но всё равно нужно искать, как бы это ни было трудно, подлинный смысл такого засекречивания. И когда В.И.Ленин пишет, что «декабристы разбудили Герцена», то я не могу не добавить: «А их самих разбудили братья Романовы, устроившие им ловушку в виде «невыносимого междуцарствия»!
Я могу согласиться с В.Г.Тюкавкиным, что «В России не было в это время всех признаков революционной ситуации… Не было резкого обострения («выше обычного», по формулировке В.И.Ленина) нужды и бедствий народа, а главное не было значительного повышения активности масс» (25), но лишь с уточнением, что не было НИКАКИХ признаков революционной ситуации, хотя и была некоторая напряжённость, связанная с «аракчеевщиной» и с отказом Александра I от прогрессивных преобразований начала его царствования. И уж совсем не соглашусь со словами Тюкавкина: «Налицо был определённый «кризис верхов», но в весьма своеобразной и кратковременной форме междуцарствия» (там же), поскольку налицо фактически был не «кризис верхов», а ИМИТАЦИЯ этого кризиса братьями Романовыми, которые давным-давно (со слов Николая I, «по-семейному»!) решили меж собой вопрос о престолонаследии.
А с целью вскрытия давно созревавшего, но всё ещё не созревшего нарыва в виде тайных обществ, Александром I и был в противовес заговору декабристов («любое действие рождает противодействие») составлен такой же тайный, но более просчитанный и конспиративный заговор царской семьи. (Кстати, об ускорении созревания нарывов: как-то у меня заболело ухо, которое я решил погреть рефлектором, забыв при этом, что в этой же стороне у меня побаливает зуб. Последствия были катастрофические: половина лица распухла от громадного флюса! Врач, к которому я прибежал со своей распухшей физиономией, посмеялся и сказал, что нельзя было лечить сразу две болезни, поскольку именно нагрев и вызвал резкое увеличение флюса).
И понятно, что те «ошибки» Николая Павловича, о которых говорит барон Розен, вовсе даже и не ошибки, а целенаправленные действия в соответствии с планом царской семьи. И глядя на это, я, слушая, как нынешние историки объясняют причины развала СССР «ошибками» Михаила Горбачёва, вспоминаю выражение: «один раз – это случайность, два - совпадение, а три – уже система». «Ошибки» же Горбачёва, как и «ошибки» Николая I, требуют тщательного анализа, поскольку и в тех, и в других, просматривается система, свидетельствующая об их намеренности.
Кстати, о Горбачёве. Вот я вижу по телевизору престарелого Горбачёва, вдохновенно, но с каким-то гниловатым подтекстом, рассказывающего как его отец пришёл с войны и, увидев его, оборванного мальчишку, сказал: «Довоевались!» А, правда, зачем было воевать и рисковать жизнью, если сын так плохо одет? Сдались бы сразу и Гитлер, может быть, и позаботился о бедном Мишеньке. Ведь о массовой гибели детей и их родителей в немецких концлагерях, вероятно, говорят, неправду?
Однако вернёмся к царям прежнего времени и отметим такой весьма примечательный факт, что, оказывается, отнюдь не американцы были первооткрывателями искусственных «оранжевых революций» или насаждаемых ими «революционных ситуаций», а задолго до них - наш «лукавый властитель» Александр I со своими младшими братьями Константином и Николаем! Вот где, я думаю, хороший сюжетный простор для литераторов и историков, поскольку интрига для описаний ещё та! И, кстати, давно пора, развеять миф о том, что из-за хитрости Александра I в Петропавловском соборе в Петербурге в его гробу лежит труп другого человека (якобы похожего на него фельдъегеря Маслова), а он сам после имитации в Таганроге своей смерти оказался потом в Сибири под именем старца Фёдора Кузьмича. Ведь если смогли в наше время сделать генетическую экспертизу останков Николая II, то почему бы не сделать это же и в отношении Александра I? Тем более что тут даже и вскрывать могилу не требуется, а достаточно всего лишь взять хранящиеся в Таганроге с 1825 года заспиртованные внутренности Александра I, оставшиеся после бальзамирования его тела.
Трудности распознания замысла видных исторических лиц имеются и у зарубежных историков. Давайте-ка, для примера, посмотрим, что пишет об Александре I, член Французской академии Анри Труайя: «В августе 1823 года он просит митрополита Московского Филарета составить торжественный манифест, принимающий отказ Константина от права на власть и признающий Николая наследником престола. Самым простым было бы тут же объявить об этом стране и миру. Но Александр не сторонник чётких решений. Предпочитает туманность. Вероятно, он также хочет сохранить за собой возможность изменить содержание документа, если того потребуют обстоятельства. Пока лучше, чтобы эти распоряжения оставались в тайне, думает он. … Как бы ни готовил Александр обстоятельства своего «ухода со сцены», у него бывает порой желание реализовать дорогие сердцу планы. … Он угадывает вокруг кипение пагубных идей. Образованная молодёжь говорит о свободе на французский манер. Даже армия ненадёжна. … император спрашивает себя, сможет ли брат Николай, грубый и лишённый всякого опыта, справиться с глухим недовольством, которое назревает в России. Безусловно, у великого князя есть хватка. Но умён ли он?» (26).
Сомнения Александра I в уме Николая Павловича, конечно же, справедливы, и Труайя прав, когда пишет о них. Но он почему-то не задумывается над тем, что при таких сомнениях вполне естественно было бы со стороны Александра практически помочь родному брату и подсказать ему как лучше «реализовать дорогие сердцу планы». Ведь совсем не зря Николай I уже 20 декабря 1825 года уверенно говорил иностранным дипломатам: «Замышлялся этот заговор уже давно, покойный император знал о нём и относил его к 1815 году, когда несколько революционеров… стали мечтать о реформах и подготавливать обширную конспирацию. Мой брат Александр, оказывавший мне полное доверие, - часто говорил мне об этом… Большое счастье для России, да, полагаю, и для всей Европы, что этот мятеж вспыхнул теперь» (27).
Итак, подчеркну ещё раз: «покойный император знал» о заговоре, «часто говорил» о нём Николаю Павловичу, который в свою очередь весьма обрадовался и за Россию, и даже за всю Европу, что «этот мятеж вспыхнул теперь». И вовсе не потребовалось хоть и не очень умному, но обладавшему хорошими актёрскими способностями Николаю Павловичу особенно много думать, когда он, получив известие о смерти Александра I, чуть не бегом бросился присягать Константину, намеренно (и вполне артистично!) создавая при этом коллизию со вступлением на престол. Ведь то, о чём не мог додуматься Николай, давно за него продумал его старший венценосный брат. Тем более что и времени-то у него на это было много: передал управление страной Аракчееву, этому своего рода «козлу отпущения», и свободен. И никаких проблем. Кроме здоровья, конечно.
О том, что «династический водевиль» мог разыгрываться братьями Романовыми сознательно, говорит и запись в дневнике секретаря их матери Г.И.Вилламова о Марии Фёдоровне: «После обыкновенного предисловия о необходимости сохранить тайну объяснила мне, что Константин ещё 26 ноября прислал акт, которым подтверждает отречение от престола; акт этот был доставлен Михаилом, но его хранили в тайне, чтобы дать Константину время узнать, что присяга принесена…» (28). И вот вместо того, чтобы тщательно проверить эти удивительные слова Вилламова, Выскочков пишет: «На самом деле первое письмо Константина Михаил Павлович привёз 3 декабря, а гневные письма после получения сообщения о присяге достигли столицы 7 декабря» (29). А где же ответы на вопросы:
1. не был ли Михаил в Варшаве в конце ноября 1825-го года?
2. Если нет, то не мог ли кто-нибудь другой доставить оттуда акт отречения от престола?
3. Что именно было в письме Константина, привезённом 3 декабря?
4. Почему так неубедительны доводы о необходимости сохранения акта Константина в тайне?
5. Куда вообще делся этот акт?
Но, правда, хорошо, что Выскочков хотя бы написал о Вилламове следующее: «Любопытно и откровенное мнение Г.И.Вилламова о младших великих князьях. Оказывается, вновь посланный из Петербурга в Варшаву Михаил Павлович застрял на станции Ненналь в ожидании «Бог знает чего» (30). Отлично! Ещё один факт, свидетельствующий о намеренном затягивании братьями Романовыми времени «междуцарствия».
«Затяжка междуцарствия придавала ему действительное значение кризиса государственной власти, попавшей в параличное состояние», - ошибочно пишет историк А.Е.Пресняков. А ведь перед этими словами он точно сказал о следующем: «Династический водевиль разрастался в дворцовую мелодраму» (31). Сказал и не понял, что спектакль братьев Романовых, назови его хоть водевиль, хоть мелодрама, но сыгран был ими весьма убедительно, что и позволило создать видимость «кризиса государственной власти», который фактически отсутствовал.
Коротко хочу остановиться и на роли в «спектакле междуцарствия» матери Николая Павловича – Марии Фёдоровне. Так, приведя слова историка М.М.Сафонова о том, что смерть Александра I дала Марии Фёдоровне некий шанс для вступления на престол и что «В числе сторонников вдовы Павла был военный генерал-губернатор Петербурга М.А.Милорадович, которому в эти дни, по-видимому, уже мерещилась будущая роль Орлова, Потёмкина или Платона Зубова», Леонид Выскочков справедливо пишет, что «роль Милорадовича в событиях тех дней не совсем ясна, но, во всяком случае, она не была решающей; казалось, он выступал персонажем в трагикомическом фарсе, исход которого был уже предугадан Николаем Павловичем… Не все генералы были посвящены в тонкую игру М.А.Милорадовича в пользу Марии Фёдоровны, которая, казалось, специально запутывала ситуацию» (32).
Конечно, «запутывала ситуацию»! Но разве в пользу Марии Фёдоровны, а не по сценарию «междуцарствия», чётко и последовательно проводимому в жизнь Николаем? В т.ч. и с использованием Милорадовича. Печально только то, что это намеренное «запутывание ситуации» до сих пор непонятно таким, как М.М.Сафонов, не видящим следующее:
1. Что муж Марии Фёдоровны, Павел I, наученный от своей матери Екатерины II горьким опытом отстранения от законной царской власти, совсем не зря ещё 5 апреля 1797 года принял указ о дальнейшем престолонаследии в России только по мужской линии.
2. Что никаких притязаний на трон Мария Фёдоровна сразу после убийства её мужа Павла I не делала, прекрасно понимая и незаконность этого, и возможность погибнуть на этом троне, как и её муж.
3. Что пример Александра, старшего сына Марии Фёдоровны, знавшего о подготавливаемом убийстве отца и воспринявшего это достаточно спокойно, мог бы подвигнуть на подобное и в отношении неё как находящейся на троне всех трёх её сыновей, законных наследников престола, за которыми ей уследить было бы весьма непросто.
4. Что уже одно незаконное вступление на престол женской особы могло бы быть основанием и для свержения с него. И при этом - необязательно сыновьями Марии Фёдоровны, но и какими-нибудь самозванцами, которых в России всегда хватало.
5. Что по своему характеру и своим волевым качествам Мария Фёдоровна гораздо слабее всё той же Екатерины II, не побоявшейся расправиться с нелюбимым мужем, занять его место на царском престоле, а затем внимательно контролировать поведение своего единственного сына Павла, принимая все меры к недопущению со стороны него каких-либо попыток стать царём.
6. Что каким бы Орловым или Потёмкиным, по мнению Сафонова, не воображал бы себя Милорадович, но уж не видеть очевидное, т.е. то, что Мария Фёдоровна – это далеко не Екатерина II, он никак не мог. А считать его глупцом, поставившим, так сказать, «не на ту лошадь», я бы никогда не рискнул.
7. Что никаких доказательств того, что некие близкие к Марии Фёдоровне лица планировали возвести её на трон для дальнейшего использования в качестве марионетки, нет. И т.д., и т.п.
Так что версия о стремлении Марии Фёдоровны захватить власть - это ловушка для невнимательных историков, которая, правда, изначально создавалась отнюдь не для них, а для общественности тогдашнего Петербурга (в т.ч. и для декабристов) с целью имитации «борьбы за власть» в семье Романовых в период т.н. «междуцарствия».
Однако причём же здесь Пушкин и почему именно его намёки привели нас к понятию «провокация восстания»? Об этом читайте в следующей главе.
Примечания.
1. В.И.Басков «Суд коронованного палача», М., «Советская Россия», 1980, стр.29.
2. Там же, стр.31.
3. Л.Выскочков, «Николай I», 2003, М., «Молодая гвардия», ЖЗЛ, стр.91-92.
4. Там же, стр.93-94.
5. М.В.Нечкина «Декабристы», М., «Наука», стр.131.
6. «Мемуары декабристов», М, «Правда», 1988, стр.37.
7. Там же, стр.39.
8. Там же, стр.40.
9. Там же, стр.42.
10. Там же, стр.41.
11. Там же, стр.47.
12. Там же, стр.42.
13. Там же, стр.70-71.
14. Там же, стр.72.
15. Там же, стр.82.
16. Там же, стр.83.
17. Там же, стр.85.
18. Там же, стр.86.
19. Там же, стр.90.
20. Там же, стр.99-100.
21. Там же, стр.83.
22. А.Труайя «Николай I», М, «Эксмо», 2005, стр.43-44.
23. Л.Выскочков, «Николай I», 2003, М., «Молодая гвардия», ЖЗЛ, стр.80.
24. «История России», учебник, стр.149.
25. «России верные сыны», М., «Молодая гвардия», 1988, стр.21.
26. А.Труайя «Николай I», Эксмо, 2005, стр.36-37.
27. Л.Выскочков, «Николай I», 2003, М., «Молодая гвардия», ЖЗЛ, стр.124.
28. Там же, стр.92.
29. Там же.
30. Там же, стр.92-93.
31. Там же, стр.88.
32. Там же, стр.86.
Рецензии
Со школьной скамьи помнится, декабристы разбудили Герцена...
Но сегодня, по случаю, пришла в голову странная мысль, что потревожило декабристов,
кто же вдохновил и подвИг декабристов выйти на Сенатскую площадь.
Так вот, Яндекс, привёл меня на мою любимую Проза.ру, на вашу страницу,
Сергей Ефимович, гарантируя, что именно вы мне поведаете,
кто же разбудил декабристов.
Помню своё глубокое разочарование в девяностом, когда прочитала Мережковского.
Восстание предстало, ничего не понимающей толпой солдат, уверенных что Конституция-это жена Константина, за неё то они и митинговали-ратовали. Офицеры, как мне показалось, тоже не очень-то понимали,зачем они здесь и что ждут.
Нелепый, прозаичный фарс, обернувшийся трагедией.
Потряс и запомнился чудовищный факт, после расстрела подмели площадь,
тела всех погибших сбросили в Неву.
С огромным удовлетворением прочитала вашу грамотную, внятную,содержательную статью, в которой вы, Сергей Ефимович,очень толково и по существу вопроса разъяснили, кто не дал спать в своих постелях и казармах солдатам и офицерам 14 декабря, почему именно в этот день!?
Вот так бы в учебниках по истории писать, всё понимали бы с детства, а не в преклонных летах.
Кстати, как убивали царя Павла тоже впечатляюще обрисовал Д.Мережковский.
Понравилось ваше предложение: "давно пора, развеять миф о том, что из-за хитрости Александра I в Петропавловском соборе в Петербурге в его гробу лежит труп другого человека (якобы похожего на него фельдъегеря Маслова), а он сам после имитации в Таганроге своей смерти оказался потом в Сибири под именем старца Фёдора Кузьмича".
Есть у меня эта книжка.
К примеру, об этом, как о факте пишет провидец Даниил Андреев в "Розе Мира".
Мой здоровый скептицизм мешает мне верить многим чудесам.
Вообще пора провести ДНК всем царственным особам, дабы развеять все мифы прошлого.
Главное, я теперь твёрдо знаю, благодаря вам, Сергей Ефимович: "И когда В.И.Ленин пишет, что «декабристы разбудили Герцена», то я не могу не добавить: «А их самих разбудили братья Романовы, устроившие им ловушку в виде «невыносимого междуцарствия»!"
И если солдаты понимали ещё тогда: "«Солдаты между тем, стерёгшие нас, уверяли, что всё хорошо кончится для нас, что в бывшем 14 декабря происшествии сам император с главными лицами виноват, и ему нельзя нас наказывать»
(13. из мемуаров декабристов)."-
грех и нам, потомкам этого не знать, не ведать.
Так и выучу на старости лет историю России.
Благодарю вас, Сергей Ефимович.
С почтением.
З.Ч.
